Арест бизнесмена Бориса Шпигеля показал, как на практике работает «самый гуманный суд в мире», отмечают сегодня российские СМИ. Избежать холодных стен СИЗО могут только удачливые чиновники, но не предприниматели, вырвавшиеся вперед на зависть конкурентам. Состояние здоровья обвиняемого — явно не тот критерий, которым руководствуются правоохранители при избрании меры пресечения.
Некоторые СМИ, жаждущие крови, устроили настоящее шоу из ареста Бориса Шпигеля. Руководителя группы компаний «Биотэк» обвиняют в даче взяток: якобы глава Пензенской области Белозерцев лоббировал интересы фармацевтической империи за вознаграждение. Факты скромно замалчиваются, так как это уже никому не интересно.
За канцелярскими формулировками из уголовного дела теряется биография коммерсанта, благодаря которой «Биотэк» вырвался вперед на фармацевтическом рынке. Россияне только сейчас узнали, что многие известные копеечные препараты из аптеки у дома — продукция той самой бизнес-империи Шпигеля. Но известен экс-сенатор не только как умелый делец, которому могли бы позавидовать конкуренты. Кандидат наук, почетный профессор был награжден грамотой президента за трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу. От политической карьеры и членства в Совете Федерации Шпигель отказался в пользу правозащитной деятельности. В марте 2013 года его избрали председателем международного движения «Мир без нацизма», объединяющего более 140 ячеек во многих странах.
Резонансный арест обнажил другую проблему, гораздо более важную в отечественной системе права и правосудия. Россияне стали свидетелями очередного плевка в сторону принципа гуманизма, закрепленного в седьмой статье Уголовного кодекса и других законах. Также проигнорировали Перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, утвержденный постановлением правительства РФ от 14.01.2011 N 3. Шпигель дважды переносил клиническую смерть, а потому стал частым посетителем больниц. Как сообщают СМИ, сегодня 68-летний бизнесмен с трудом ухаживает за собой, не может без помощи посторонних надеть специальное белье, предотвращающее тромбоэмболию. Граница между жизнью и смертью становится все менее осязаемой, а теперь, после того как его поместили в СИЗО, трагический исход кажется все более неизбежным.
«Я не жилец. Помогите с этапированием. У меня клаустрофобия. На суд меня сегодня повезут в автозаке в клетке. Можно, чтобы без нее? Мне очень тяжело», — говорил доведённый до отчаяния Шпигель члену Общественной наблюдательной комиссии Москвы, Общественного совета ФСИН Еве Меркачевой, посетившей предпринимателя.
Закономерно, что обвиняемому несколько раз вызывали «скорую» в изолятор. На одном из заседаний в суде коммерсант был совсем плох — даже не медикам было очевидно, что без врачей и должного ухода не обойтись. Не стоит удивляться, что Шпигеля в итоге госпитализировали. Но, несмотря на это, оставили под арестом в изоляторе на два месяца. С диагнозами, несовместимыми с пребыванием без круглосуточной медицинской помощи.
Юристы, теоретики и практики регулярно обвиняют российскую систему правосудия не в суровости, а в беспощадности.
Набитое клише следователя «обвиняемый может скрыться или помешать следствию» работает на 100%. И неважно, что подтверждения этому предположению нет, а существующие средства технического и визуального контроля позволяют свести такие риски к нулю.
Уголовные дела почти всегда доходят до стадии обвинительного заключения — иначе поступить следователь не может, палочная система не позволяет. Закономерный итог — число оправдательных приговоров в России не достигает и 1%. Судьи безоговорочно соглашаются на просьбы следователей и охотно подписывают любые ходатайства, в том числе, о помещении под арест.
Как отмечают эксперты, судебная система, похоже, серьезно больна безразличием и отсутствием подлинной независимости.
Сергей Петров
Источник:
