Рууд Гуллит. «Как глядеть футбол». 1-ая глава. «Путь наверх» — pittopit.ru

Аякс Челси Милан Фейеноорд ПСВ Харлем высшая лига Нидерланды Руд Гуллит сборная Нидерландов по футболу Футбол

В данной рубрике создатель в моем лице, любой денек будет опубликовывать по одной главе книжки Рууда Гуллита под заглавием: «Как глядеть футбол. Управление диванного профессионала». Книжка была издана в 2016-ом году. Я считаю этот материал очень полезным и увлекательным, также неотклонимым к исследованию. Также от себя буду добавлять иллюстрации по теме в каждой главе. Приятного чтения!

Глава 1 – «Путь наверх»

Смысл футбола — побеждать. Для этого играют, тренятся, тренируют, глядят. Но не для этого начинают. Все начинается с мяча.

Когда ты юн, мяч тебе — святыня. В это время ты воспринимаешь игру совсем не так, как проф футболист, тренер либо аналитик. А вот болельщики и поклонники глядят на игру теми же очами, что и я в детстве. Они глядят за мячом. В этом сущность и краса игры. Вот почему я обожал ходить на спортплощадку, когда рос в Амстердаме. Я мог проводить там целый денек — с ранешнего утра до позднего вечера, пока не начинало смеркаться. Тогда приходила мать и волочила меня домой. Так я в детстве пришел в футбол. Я был зачарован мячом.

Годы в «Меербойз», ДВС и юниорской сборной Голландии

 

В восемь лет я обычно вертелся с мячом на местной спортплощадке, с трудом представляя для себя, что происходит вокруг. Я развивал способности воззвания с мячом — движение, трюки, пробы перехитрить других. На тех крохотных амстердамских площадках я совсем не был звездой. На реальном поле, как оказывается, мне играться было еще легче: я был большим ребенком для собственного возраста, а на поле было много места, чтоб я благодаря длинноватым ногам мог убежать от кого угодно.

Это было уже в «Меербойз», откуда было рукою подать до стадиона «Аякса». Через три года я переехал из района Йордаан в Западный Амстердам и перебежал в ДВС — отлично узнаваемый в то время проф футбольный клуб, на данный момент ставший любительским.

Тренер поставил меня в защиту. Я получал мяч от вратаря, начинал бежать и бежал, пока не показывались обратные ворота. Я воспользовался своими длинноватыми ногами на всю катушку. Таковой была моя стратегия, хотя я и тогда слова такового не знал. Но срок годности таковой стратегии был, естественно, ограничен. Поэтому что, когда играешь на высшем проф уровне, обойтись таковым незамудреным стилем нереально. Фактически, это совершенно не футбол. Но скауты увидели эти длинноватые рывки. И таковым образом я бегом проложил для себя дорогу во все команды — от амстердамской до голландской юниорской сборной, и я продолжал всех обгонять. Стартовал я как и раньше со собственной половины поля. Я ничего не знал о позиции на поле, о координации с иными игроками; я даже не лицезрел конкурентов — я просто обегал их всех.

Конкретно в амстердамской юношеской команде, будучи еще игроком малеханького и умеренного клуба ДВС, я познакомился с игроками из «Аякса». От их так и веяло духом приемущества. И они вправду могли играться отлично, но казались очень уверенными в себе, время от времени даже нахальными. Так как я был большим и умел стремительно бегать, то просто мог за себя постоять. Конкретно тогда я в первый раз попробовал осознать резвые, техничные композиции игроков «Аякса»: в таковой игре они превосходили меня, но не могли справиться с моей скоростью и физической готовностью. Мне не составляло труда вынудить считаться с собой ребят, которые умели обращаться с мячом еще лучше, чем я. Все шло так гладко, что уже в двенадцать лет я стал мыслить: что ж, быть может, я футболист. До того мне это в голову не приходило, но, сумев отыскать ответ на этот новейший стиль игры, я вывел на поверхность свои наилучшие свойства.

Естественным образом в 1978 году я попал в юношескую сборную Голландии. Но мне пришлось серьезно поработать, чтоб удержаться на этом уровне. На этот раз от меня ожидалось нечто большее, чем физическая сила и темп. Я опять сообразил, что мне необходимо стать лучше исходя из убеждений техники и роли в композициях.

Я опешил, когда тренеры сборной не поставили меня автоматом в защиту. Они лицезрели во мне быстрее полузащитника либо форварда. Но как воплотить свою энергию на этих новейших позициях? От центрального заступника в ДВС до полузащитника в юношеской сборной пролегал тяжелый путь. В центре поля я оказался на незнакомой местности. Я плохо осознавал позиционную игру и не знал, что мне созодать. Зато я был большенный и мощный, так что помыслил: если я просто побегу и продолжу бежать, конкуренты с разума сойдут. Эта стратегия оправдалась: я отыскал себя на поле. Я мог тихо пробегать всю игру, поэтому что я был еще больше и посильнее практически всех ребят собственного возраста.

В те годы сборная Нидерландов была известна на техническом уровне совершенным комбинационным футболом. Я был не таковым. Так что логично, что в 1-ый год собственного пребывания в сборной мальчишек от 12-ти до 14-ти лет я в главном посиживал на лавке запасных. Но позже меня практически постоянно выпускали на подмену. Еще одним игроком той команды был Эрвин Куман, старший брат Рональда Кумана, позже ставший его помощником в «Саутгемптоне». Эрвин был на техническом уровне даровитым полузащитником с хорошей левой ногой. В 1988 году мы совместно стали чемпионами Европы.

 

В юношеских сборных Голландии меня всегда двигали по полю. Я играл на огромном количестве позиций, в главном в качестве запасного. Манера игры определялась тем, когда меня выпускали и какой при всем этом был счет — в нашу пользу либо напротив. Мне необходимо было уметь приспособиться к ситуации и играться на различных участках поля. В молодости это меня иногда подавляло, но на проф уровне это сделалось моей мощной стороной.

Сумев выгрызть для себя пространство в юношеской сборной, я перебежал в последующую возрастную категорию. Мне было всего четырнадцать — и в один момент меня поставили играться с парнями, которым было по шестнадцать, семнадцать и даже восемнадцать лет. Опять пришлось адаптироваться. Я был еще мальчиком, но был уверен, что никому не дам себя запугать. Ни на физическом уровне, ни морально. В этом возрасте мне пришлось обосновывать свое пространство на поле и находить пространство в командной иерархии. Я никогда не лез за словом в кармашек. Так как я рос в Амстердаме — большенном городке, где на улицах беспокойно, — это давалось мне просто.

1-ый проф клуб: «Хаарлем»

В 1979 году голландский клуб «Хаарлем» забрал меня из ДВС, и я получил собственный 1-ый проф договор. Я стал центральным заступником. В первый раз я столкнулся лицом к лицу с теми, кто зарабатывал игрой на жизнь. Это был совсем не тот мир, к которому я привык, имея дело с таковыми же детками, как я сам. Все сделалось еще наиболее интенсивным. Тренер Барри Хьюз, валлиец, который играл за «Вест Бромвич Альбион», вызнал, что «Аякс» подумывает меня подписать. Так он всю ночь (то есть темное время суток) прождал у нас под дверью, чтоб я перебежал конкретно к ним.

Хьюз брал меня под крыло. Мне было семнадцать лет, а он поставил меня в самый центр обороны «Хаарлема»; я стал Джоном Терри данной для нас команды. На поле я делал все, что чудилось мне естественным. Это была незапятнанная интуиция. Хьюз любил, когда я пускался в один из собственных проходов. Он был представителем старенького хорошего британского стиля: побольше мотивации, гораздо меньше стратегии. Хьюз заставлял нас всех работать, чтоб вся команда была готова крушить конкурентов. На данный момент, когда мы встречаемся, он ведает изумительные истории о былых временах: «Длиннющий заброс с иной половины поля Рууд принял на грудь в собственной штрафной. Он контролировал мяч — естественно, это суровое грех, когда игрок находится так близко к своим воротам, но Рууду это разрешалось. А позже он стал бежать, бежать, бежать, дошел до обратной штрафной и выслал мяч в верхний угол». Хьюз ведает так, как как будто я буквально знал, что делаю. Мне, но, так не чудилось. Нередко я просто что-то делал, и если это срабатывало, то раз за разом повторял. Других игроков это устраивало, пока мы побеждали: это давало призы и кусочек хлеба.

В мой 2-ой сезон в «Хаарлеме» тренером стал Ханс ван Доорневельд. Он перевел меня вперед — на ту позицию, на которой я ранее никогда не играл. Благодаря силе и скорости я стремительно завладел способностями центрфорварда и стал забивать огромное количество голов. Мне не составляло заморочек приспособиться к новеньким ситуациям — до сего времени не могу разъяснить почему.

В те деньки меня на поле обычно окружали наиболее взрослые футболисты. Некие были старше меня в два раза. Им нравилось, что за их играет таковой паренек — нагловатый юнец, который никогда не лезет за словом в кармашек. Наиболее бывалые партнеры постоянно мне помогали.

Оранжевая форма и «Фейеноорд»

 

В восемнадцать лет, опосля 2-ух сезонов на проф уровне, меня вызвали в национальную сборную Нидерландов. Большой шаг на совсем другой уровень. Эти футболисты были старше, опытнее, они больше знали о жизни и выступали в огромных клубах, которые часто игрались в Европе. И здесь возник я, новейший юноша из «Хаарлема», совсем необстрелянный по сопоставлению с ними.

Рууд Крол, уже установивший тогда рекорд по числу матчей за сборную, и его партнер по «Аяксу» Чеу Ла Линг сформировывали костяк государственной сборной и заправляли игрой. Линг сходу же подверг меня испытанию — так нередко поступают старшие игроки в командах. Я был из Амстердама, а поэтому не собирался ему просто так это спускать и желал отплатить этим же. Мне должны были прислать костюмчик для первого интернационального матча. Мы были совместно с Франком Райкаардом, и я зашел в раздевалку в собственных кроссовках. К костюмчику бутс не прилагалось, так что я снимать кроссовки не стал. Крол и Линг пробовали меня разыграть, но я стремительно выпорхнул из раздевалки.

Так я прошел их тест. Линг и Крол были умны и сообразили, что я тоже умен и не поддаюсь на подначки: его не разыграли мы — не сумеет и никто иной. Равномерно я осознавал, как обстоят дела в мире огромного футбола. Я стал поближе к нему.

В сборной Нидерландов я был нападающим, как и в «Хаарлеме». У меня выходило полностью хорошо, хотя я и не был реальным командным игроком. Так что логичным шагом стал переход в «Фейеноорд» — мой 1-ый реальный клуб топ-уровня.

В Роттердаме моим привольным дням настал конец. Тут все было завязано на итог. Я сейчас был не профессиональным новичком, а одним из основных игроков. Но все равно мой 1-ый сезон за «Фейеноорд» в 1982 году был больше разогревочным. Я в основном играл на правом краю, время от времени в полузащите, а время от времени в атаке — по схеме 4–3–3.

Кройф

В последующем сезоне знаменитый Йохан Кройф перебрался из собственного возлюбленного амстердамского «Аякса» в стан конкурента — роттердамского «Фейеноорда». Стратегию и позиции диктовал не тренер Тейс Либрехтс, а игрок Кройф. Мое пространство в его представлении о безупречной расстановке «Фейеноорда» было на правом краю атаки. Задачка вингера — расширение фронта атаки: необходимо было создавать моменты и раздавать передачи, бегая по всей бровке. И опять мне необходимо было адаптироваться к новейшей ситуации: как бомбардир я привык, что у меня еще больше места, но воля Кройфа была законом.

Слева у нас был неплохой вариант — Пьер Вермёлен. Он умел обходить защитников, созодать передачи и часто забивать: с мячом он был великолепен, но не выдержал новейших требований и был выведен из состава (скоро он перебежал в «Пари Сен-Жермен»). Кройф поменял его заступником Стэнли Брардом. Задачка Брарда как левого заступника состояла в том, чтоб сохранять порядок, когда мы теряли мяч. Если мячом обладали мы, ему совершенно не было надо ничего созодать, но при потере он был должен отрабатывать за Кройфа. Это давало Йохану возможность отдохнуть, пока мы не перехватывали мяч.

Йохан Кройф знал, как располагать игроков, и без конца говорил. На поле и вне его. Йохан был полон мыслях относительно моей позиции правого нападающего и взаимодействия с правым полузащитником Андре Хукстрой. Хукстра был неописуемо вынослив: он без утомились бегал, повсевременно открываясь под небезопасные передачи. Он забил много голов, хотя некие все таки не считали его игроком топ-уровня. Но благодаря стратегии, разработанной Кройфом, Хукстра вышел на собственный пик. Кройф отдал мне новое представление о стратегии, беседуя со мной и иными о футболе. Он показал, что стратегия — это не попросту представление о собственной позиции на поле.

Когда за «Фейеноорд» играл Кройф, в сезоне-1983/84 мы выиграли чемпионат и Кубок Голландии. По окончании сезона Кройф открыл мне глаза на мою роль в футболе во всех клубах и сборных, за которые мне предстояло играться. Дело было во время одной поездки со сборной. Мы зашли совместно в лифт и стали болтать. Мы несколько часов говорили в гостиничном номере, и это подготовило меня к предстоящей карьере.

 

«Рууд, если ты на данный момент перейдешь в иной клуб, от тебя будут ждать еще большего. Тебя будут принимать как нечто особое — как величавого харизматичного футболиста. Взгляни на обыденного бомбардира типа Рууда Геелса — голевой машинки “Фейеноорда”, “Аякса”, “ПСВ”, “Андерлехта”, “Брюгге”: никто и ухом не поведет опосля его трансфера, пока он забивает. Но в тебя непременно будут кидать грязюкой при хоть какой смене клуба. Так же кидались и в меня, когда я в 1973 году ушел из “Аякса” в “Барселону”.

Тебя обвинят во всем сходу — в набивании кармашков, в предательстве, тебя будут оскорблять. Поэтому что у тебя больше мощных свойств, чем у среднего игрока».

Согласно Кройфу, решить делему можно было лишь одним методом — ставить остальных футболистов туда, где они могут сыграть лучше. Неопытному 22-летнему футболисту, каким тогда был я, трудно было осознать все, что гласил мне Кройф. Я все еще не осознавал, как все устроено. Мудрость его слов стала тривиальной на последующий год. Когда я перебежал из «Фейеноорда» в ПСВ, это вызвало фурор, как потом и переход из ПСВ в «Милан». Почти все были не в экстазе от этих трансферов, так что эпитет «стяжатель» был еще одним из самых мягеньких.

Слова Кройфа принудили меня мыслить, и я длительно пробовал осознать, какой смысл они таят: он показал мне совсем другой подход к игре. Так как любой тренер, у которого я играл, ставил меня на различные позиции, заставляя адаптироваться к новенькому положению на поле, я сосредоточивал внимание на для себя одном.

Из «Фейеноорда» в ПСВ

Когда я перебежал в ПСВ, то сходу же сообразил значимость слов Кройфа. Недозволено было сказать, что ПСВ просто желал быть фаворитом, — нет, победа в чемпионате была обязательным условием. Другого варианта просто не было. И ответственность за эту задачку лежала на мне. Это было на публике объявлено с самого начала. И от меня 1-го зависело то, как я справлюсь с давлением.

К счастью, ПСВ — это тихий и миролюбивый клуб, так что я без усилий сумел поставить себя в нем; время от времени мне даже чудилось, что я очень усердствую. Я взгромоздил на себя все и ощущал груз ответственности за победу в чемпионате. Я так желал одолеть, стать фаворитом, оправдать ожидания, что старался вникать в мелкие детали.

Я даже принудил клуб поменять форму. Ранее ПСВ играл в бардовых футболках, темных трусах и бардовых гетрах. Мне эта форма казалась уродливой: депрессивная и черная, она не давала того чувства силы и свежести, какого я желал. Потому мы перебежали на новейшую форму — красноватые футболки, белоснежные трусы и гетры. Так мы отправили приметный сигнал как для себя, так и конкурентам. Мы ощутили себя посильнее и крепче.

 

Я стал работать с иными игроками и уверил их в том, что нам совместно необходимо больше заниматься командным взаимодействием. К примеру, правый заступник Эрик Геретс не обожал правого форварда Рене ван дер Гейпа. Ван дер Гейп обожал проказничать — он был радостным парнем и неплохим игроком, но его необходимо было постоянно держать под контролем. Геретс же был постоянно серьезен, футбол для него стоял на первом месте, так что на шуточки ван дер Гейпа у него не было времени. Геретс полагался на рабочую этику — он никогда не сдавался, а Рене иногда выезжал только за счет таланта.

Рене был разноплановым человеком, а Геретс — капитаном сборной Бельгии. Если ПСВ собирался биться за чемпионство, мне необходимы были они оба, так что я начал работать с этими игроками раздельно от тренера, надеясь извлечь максимум из их потенциала. Хотя их нравы вполне различались, их футбольные свойства сочетались совершенно, так как Геретс мог закрыть в обороне те бреши, которые оставлял ван дер Гейп, а Рене создавал для Геретса место для вторжения по бровке и выдавал сверенные передачи, опосля которых Геретс совершенно переправлял мяч в штрафную.

Куски пазла собрались совместно в противоборстве с «Аяксом» Кройфа. Его лишь что назначили тренером команды, и «Аякс» потрясающе стартовал в сезоне серией уверенных побед. Чудилось, их не приостановить. «Аякс» был на подъеме, выигрывая у всех и вся. ПСВ приехал в Амстердам будто бы для избиения. Мы очень отставали в таблице, и букмекеры воспринимали ставки на счет 4:0 либо 5:0 не в нашу пользу. Наиболее того, «Аякс» был победителем постоянно, а ПСВ все еще принимали как заводскую команду при известной транснациональной компании Philips. То, что все списали нас со счетов еще до того, как мы приехали на Олимпийский стадион Амстердама, сделалось для меня хорошей мотивацией.

В итоге же оказалось, что мы намного больше продвинулись в игре и были еще наиболее зрелой командой даже на настолько ранешней стадии сезона. Мы выиграли 4:2. Я забил два раза. Хорошая игра, которую я провел на большенном подъеме, повсевременно следя за командой. Она подтвердила, что я избрал верный путь собственного развития как футболиста. Уроки, которые я выучил в «Фейеноорде» благодаря Йохану Кройфу, стали приносить плоды.

Свою роль сыграл не только лишь мой дальнозоркий подход — принципиально было и то, что тренер Ханс Краай-старший отдал мне полную свободу влиять на остальных футболистов. Я пользовался данной для нас свободой, поэтому что уже начал обдумывать свою ответственность. Они смотрели на меня. Если б ПСВ не преуспел и мы не смогли бы выиграть чемпионат, винили бы меня. Ну и хорошо, зато от меня все и зависело. Контроль за стратегией команды вполне оправдывался.

Любой участок поля

Я начинал сезон в глубине поля и забил пятнадцать голов. В крайних 10 матчах я перебежал вперед и за 5 крайних игр забил 10 раз. Я никогда не оставался в зоне удобства, даже если это было бы безопаснее. Собственные интересы я ставил ниже интересов команды. Адаптация проходит красноватой нитью через всю мою карьеру — в Нидерландах, потом в Италии и Великобритании, также в государственной сборной Голландии. Если вы на самом высочайшем уровне способны адаптироваться к различным позициям и системам, то можете стремительно развиваться как игрок. В «Хаарлеме» и «Фейеноорде» игрались по системе 4–3–3, которой агрессивно придерживался Кройф, а в ПСВ переключились на 4–4–2. Поначалу я был центральным заступником, но мог перебегать в середину поля, откуда мог выдвигаться и на атакующие позиции. Эту брешь немедля закрывал Вилли ван дер Керкхоф, игрок сборной Голландии, серебряный призер чемпионата мира 1978 года в Аргентине. Потому сохранялся баланс и посреди поля, и в команде в целом.

В государственной сборной я опять переключался на 4–3–3. Эти тактические конфигурации сделали меня наиболее зрелым игроком, поэтому что я начинал осознавать, что творится в голове у конкурента. Заступнику полезно читать мысли бомбардира, а нападающий в конце концов осознает, как задумывается заступник.

 

Спасибо за чтение! Ожидайте продолжения уже завтра, на очереди 2 Глава под заглавием – «В Италию». Подписывайтесь на блог чтоб не пропустить последующую главу и ставьте плюсы, если нравится данная рубрика!

Мой главный блог с авторским контентом!

Инструкция и Введение – 1 Часть!

Создатель: Рууд Гуллит / Издательство: Манн, Иванов и Фербер / Перевод:Коробейников А.

Фото: Gettyimages.ru

Источник: sports.ru/